Корсар - Страница 67

Я поднялся, спустился в трюм, на ощупь, в темноте нашёл себе испанскую шпагу в ножнах, проверил – легко ли выходит из них.

На палубе вовсю храпели уставшие за день матросы.

На берегу едва горел костёр, у которого виднелась фигура вахтенного. Всё тихо, никаких подозрительных звуков. Я успокоил себя – больно уж ты мнительным стал, Юра. Однако предчувствия меня редко обманывали, и благодаря им я до сих пор жив.

Я уселся на настил палубы, спиной опершись о доски кормовой надстройки. Сидел, впадая временами в дрёму, периодически просыпаясь и бросая взгляд на берег. Но костер по-прежнему горел, а вахтенный клевал носом.

Далеко за полночь шкипер послал смену, растолкав дюжего Матвея. Сменившийся тут же занял его место на палубе, на нагретых досках.

Скоро уже утро – над водой появился лёгкий туман. Веки смыкались, хотелось спать.

Я снова начал придрёмывать, как до моего слуха донёсся всплеск. «Крупная рыба плеснула или плывущая коряга перевернулась», – лениво подумал я. Но всплеск повторился, и сон мой как рукой сняло. Я тихо отворил дверь каюты.

– Кондрат, просыпайся, всплески на воде.

– И шут с ними. Татары на другой стороне, дай поспать.

Ну и ладно, не я хозяин судна, моё дело – предупредить.

Я уселся на прежнее место, решив провести тут время до утра.

Со стороны вахтенного, с берега, послышался лёгкий шум. Я приподнял голову, и от увиденного сон сразу пропал. Брыкающегося Матвея тащили к кустам четверо татар, затыкая рот тряпкой.

Я вскочил, заорал:

– Тревога, татары! – И бросился по сходням на берег. На бегу вытащил нож из ножен и с силой метнул его в спину татарина, уже скрывавшегося за прибрежными кустами. Раздался стон, шум падения тела.

Я не рванул сломя голову в кусты, опасаясь встречного удара саблей, а, пригнувшись, обогнул их. На ходу вытащил шпагу. Давненько не держал я в руке такого оружия. Шпага длиннее сабли, но в бою ею можно в основном колоть, а не рубить.

В кустах послышался шум, возня. Я подкрался поближе. На небольшом пятачке здоровяк Матвей боролся с тремя татарами, пытавшимися его одолеть и связать.

Я выскочил из-за кустов и вогнал шпагу до половины длины лезвия в спину татарину, оказавшемуся ближе всех ко мне. Он молча рухнул на землю, отпустив Матвея. Тот не упустил момента и с размаху врезал по лицу державшему его татарину. Раздался хруст костей, и татарин завалился на спину.

Я приставил остриё шпаги к горлу последнего из четвёрки.

– Только шевельнись, и я тебя проткну, как таракана.

Наконец прибежали матросы с судна. В руках у них были ножи и топоры. Эх, не стоило убирать испанское оружие в трюм.

Наткнувшись на нас, матросы остановились. Растолкав их, вперёд прошёл Кондрат.

– Чего случилось?

Ответил Матвей. Он вытащил изо рта кляп и сплюнул.

– Напали четверо татар, оглушили сзади по голове, в рот кляп засунули, под руки-ноги подхватили да в кусты и поволокли. Кабы лекарь не проснулся да не помог, уже утащили бы.

Кондрат сокрушённо покачал головой.

– Проморгал я, не послушал Юру.

Матросы связали татарина. Кондрат распорядился:

– Возьмите оружие в трюме, осмотрите всё вокруг, может – ещё где прячутся.

Двое матросов остались сторожить татарина, а мы с Кондратом решили допросить пленного.

Выяснилось, что татары – из тех, что уже были утром. А переправились они очень просто – на лодке, позаимствовав её у башкира-рыбака.

Мы прошли по берегу и обнаружили лодку чуть поодаль – метрах в пятидесяти ниже по течению. Плеск вёсел я и слышал ночью. И плыть татарам было удобно – горевший на берегу костёр был для них чем-то вроде маяка.

Лодчонка небольшая, четверо-то поместились, но куда они хотели грузить здорового Матвея?

– Зачем вы хотели утащить нашего матроса?

– Чтобы узнать – чего вы в трюмах везёте.

– За грабёж купцов и великий государь русский и казанский царь наказывают сурово.

– Не мне решать, я простой воин.

– Сколько осталось на том берегу?

– Семеро.

– Где они?

– За холмом, там же и лошади.

Мы с Кондратом отошли в сторону.

– Что делать будем? Трое татар убиты, теперь им терять нечего – будут мстить, и судно захватить снова попытаются – груз забрать, свидетелей убрать. Тем более что у нас есть пленный.

– Но татары этого не знают.

– Верно! Что предлагаешь, Юра?

– Я бы взял добровольцев, переправился на ту сторону на лодке и попробовал бы перебить татар, пока темно. Они там возвращения своих ждут, а тут мы нагрянем.

– Неплохо придумано. Только ты не учёл, что их семеро, и они к седлу и сабле приучены, а на лодке могут переправиться только четверо, стало быть – перевес у татар.

– Зато внезапность на нашей стороне.

– Я командой рисковать не буду, да и грузом не хочу. Однако же и наказать татар надо. Так и быть, если сам возглавишь набег, то бери трёх добровольцев. А поутру мы на корабле подойдём к тому берегу и вас заберём.

Мы вернулись на судно. Я предложил добровольцам переправиться на тот берег и проучить татар.

Первым вызвался Матвей-здоровяк, которого татары едва не утащили в плен.

– Душа горит, поквитаться хочу.

Ещё несколько матросов – из тех, у кого был зуб на татар – изъявили желание.

При свете свечи мы выбрали себе в трюме оружие. Матвей забрал себе единственный шестопер – тяжеленную булаву с продольными острыми рёбрами. Я сменил шпагу на более привычную саблю, так же поступили два матроса из добровольцев.

Мы уселись в лодку, взялись за вёсла. И пока гребли, я наставлял:

– Пристаём к берегу и цепочкой идём вглубь – за холмы. Как обнаружим татар – окружаем со всех сторон и нападаем по моему сигналу.